Вакханалия текучих линий получает наиболее бравурное выражение в люстре. Причудливая ее форма уподоблена сплетенной из побегов корзине, наполненной гроздями фантастических плодов.

Линеарное и пластическое начало соединяются в текучей живописной форме беломраморного камина, как бы вырастающего из стены. Поднимаясь вплоть до свода, он служит главным украшением столовой и ее духовным эпицентром.

Напряжение чувствуется в диссонирующих пропорциях камина, с тяжелым оплывшим верхом, образовавшим над его устоями пластический нарост. Неспокойное состояние массы выражено растеканием линий, обволакивающих поверхность.

Струящиеся из топки камина, наподобие дыма, они, поднимаясь, спутываются и закручиваются в призрачное Облако, сквозь которое проступает объемно вылепленная женская фигура с огромными распластанными крыльями бабочки.

Символика чувств, выраженная в этом образе, погружает в мир грезы, неясной загадочной мечты.

Рефлексия этого настроения в отвлеченной форме получает свое развитие и в мотивах орнаментального бордюра, опоясывающего стены столовой. Однако на I уровне деревянной панели абстракция чувств снимается, более конкретно ощущается пространство, масштабно соразмерное «человеку.

Здесь господствует строгая графичность линий, соответствующая четким прямоугольным очертаниям зала.

Стены свободны, вся мебель смещена к центру, посредине столовой стоит лишь огромный стол, окруженный стульями. Положение его подчеркнуто столь же огромным ковром на полу и свисающей над ним люстрой.

В целом в пространстве столовой царит настроение сумеречных раздумий.

Определенное настроение создает и окно, занимающее почти всю западную стену.

Это взгляд в иной мир — еще один духовный план.

В солидной деревянной раме окна с изящной графикой переплетов простирающийся за ним пейзаж смотрится наподобие драгоценной картины. Эмоциональность атмосфере придает и неравномерное освещение пространства с живописным порханием света и тени, выделяющим объемные элементы декорации.