Мироощущенческая проекция неоромантизма и, прежде — всего, философия витализма сказываются на самом «поведении» системы, ее массы и пространства, сходных с природными органическими образованиями, форма которых определяется исключительно внутренней витальной потребностью без какой-либо нацеленности во внешнюю среду. Рост системы «изнутри» напоминает растекающееся пятно, охватывающее все новое и новое пространство.

Но этому распространению вширь препятствует обратная центростремительная энергия, заключенная в самих массах.

Поэтому «пятно» может быть зафиксировано в самых случайных очертаниях, и геометризм в данном случае не является высшим пределом в выражении внутреннего роста.

Иногда это делает возможным появление образований с криволинейными планами и поверхностями, близких к органическим природным формам.

Пространство модерна своей динамической сутью как бы отвергало сам принцип формализации, тогда — как последняя неизбежно предполагала какое-то закрепленное пространство, т. е. возникала ситуация некой конфликтности этих противоборствующих устремлений.

Непрограммированное, спонтанное саморазвитие системы, ее непрерывное превращение создают ощущение незавершенности формообразующего процесса, представленного в случайно зафиксированное мгновение, за которым последуют новые превращения При ее восприятии извне создается впечатление вырастания одной формы из другой — из большей появляется малая, из нее еще меньшая и т. д. как — наглядное выражение принципа формообразования «изнутри наружу». Причем границы объемных элементов кажутся не сомкнутыми, а как бы врезанными, входящими друг в друга, внутри одного мыслится продолжение другого.

Возникает зыбкая изменчивая система взаимопроникающих линий, плоскостей и объемов.

Все это очень похоже на то, что в отвлеченной форме выразил потом в своих архитектонах Казимир Малевич.