Недостойный фарс

Венгерские власти тревожила не сама программа радикалов, а жесткость и бескомпромиссность их тона. Очередной съезд национальной партии решил изложить свои жалобы и пожелания в виде петиции монарху. Несколько лет продолжалось составление этого документа — правому крылу партии во главе с Бабешем предпринимаемая акция представлялась слишком смелой, и оно тормозило работу.

Лишь с начале 1892 г. текст «Меморандума» был готов. В нем обоснованно критиковались принятые в Венгрии и Банате в отношении румын законы, разоблачались национальная дискриминация, избирательная коррупция, административные злоупотребления, проводимая с помощью школ политика мадьяризации, неполноправие национальной буржуазии.

Несмотря па умеренность тона «Меморандума» и отсутствие в нем развернутой и позитивной программы, в венгерских шовинистических кругах он произвел переполох и вызвал возмущение.

В Вену с документом отправилась представительная делегация из 300 человек, однако пробиться во дворец и получить аудиенцию у императора-короля не удалось. «Меморандум» был вручен канцелярскому чиновнику.

Франц Иосиф переправил его венгерскому правительству, которое в 1894 г. инсценировало громкий судебный процесс в Клуже, 13 ведущих «меморандпстов» получили по два с половиной года тюрьмы.

Недостойный фарс, разыгранный вокруг «Меморандума», обратился против его организаторов. И. Рациу и другие лидеры партии превратились в мучеников, пострадавших за национальное дело.

Приговор был встречен с негодованием румынами, сербами, хорватами, чехами, словаками, всем многочисленным неполноправным населением габсбургской монархии, и подтолкнул их к совместным действиям. Широкий отзвук получил «меморандум-процесс» в соседней Румынии, способствуя здесь движению солидарности.

Демонстрации состоялись в Бухаресте, Яссах, Плоешти, Крайове.

В Бухаресте активизировалась Лига культурного единства всех румын, созданная еще в 1891 г. обучавшимися здесь трансильванцами. С протестами выступили видные политические деятели Запада, включая патриарха британского либерализма Уильяма Гладстона и тогда еще радикала Жоржа Клемансо.