Как и в середине XIX в., бытовая среда во многом формировалась под влиянием выставочного интерьера, определявшего вкус широкого потребителя. Однако на данном этапе выставочный интерьер представлял собой стилистически целостную систему, в которой каждая «вещь» была подчинена единому замыслу. На пути к новому стилю через такую же закономерность проходит вначале и архитектура.

В возрождении конструктивного формообразования она также не миновала идеализации собственного средневековья, что показал не только опыт России, но и Европы.

С этого начал в середине века У. Моррис в Англии, затем в 70-х гг., американец Г. Ричардсон и в 80-е гг. X. Берлаге в Голландии. В поисках конструктивности они также вдохновлялись готикой и романской архитектурой, в основе их обращения к средневековью по-прежнему лежал романтизм.

Опыт средневекового строительства мог послужить вдохновляющим примером органического единства формы и конструкции, внешнего облика и внутреннего пространства, полезного, целесообразного и прекрасного. Это были те качества, к которым стремилась и русская архитектура на рубеже веков.

На первоначальном этапе постройки, создаваемые в духе средневековья, еще удерживают признаки позитивистского натурализма, когда древность понимается лишь на уровне детали, декорации, что было характерно для стилизаторского метода эклектики. Лишь метод модерна с его обобщенным целостным видением явлений дал возможность Приблизиться к истинной сущности древности и познать ее на уровне основных формообразующих принципов.