Двойственная природа образной системы раннего модерна таит в себе и сокровенные мечты лучших людей того времени о счастливой светлой гармонии бытия, и декадентское ощущение увядания и гибели мира. Действительно, в облике некоторых особняков можно уловить «героические» ноты, настроение волнительного оптимизма, связанного с общественным подъемом накануне революции. Однако этот светлый «героический» план выступает скорее как греза, как мечта в минорном эмоциональном строе особняка.

Систему раннего модерна, порожденную неоромантизмом, человек отождествлял с собственным состоянием, как нечто одушевленное. В скрытой стихийной энергии, присущей организму модерна, с ее непрерывным превращением, становлением и угасанием современники находили аналогию самовыражению творческой личности неоромантизма.

Взгляд на формообразование как на интуитивный творческий процесс, не поддающийся объяснению, был характерен для этого течения.

Неустанное единоборство массы и пространства ассоциировалось с «томлением стесненного духа», стремящегося вырваться к свободе и свету, т. е. в человеческом плане архитектурный образ раннего модерна звучит как тема жизненной борьбы с препятствиями, поднимающаяся иногда до ощущения подлинного симфонизма.