Стремление наделить архитектуру идейной содержателькостью и глубиной выражения, которых не хватало как эклектическим компиляциям второй половины XIX века, так и абстрактному новаторству модерна, стало ведущей мыслью передовых русских архитекторов 1900-1910-х годов…» Имеются в виду такие мастера, как И. Фомин, А. Щусев, И. Жолтовский, В. Щуко, именно их произведения отмечаются «лучшими из всего, что создавала архитектура России эпохи капитализма, выгодно отличаясь от предшествующих им образцов эклектики и модерна своими более высокими художественными качествами, и главное, гораздо большими, чем у тех, идейной.

содержательностью и образностью…

». Главная их заслуга признается в том, что «…они не только достигли такого уровня мастерства, который обеспечил им в дальнейшем ведущее положение в советской архитектуре, но и показали, что идейная содержательность — необходимое условие для высокого качества архитектурного произведения…». В послевоенное десятилетие советскую историографию привлекают в дореволюционном наследии в большей мере поиски национального стиля.

Не случайно особенно высокую оценку получают произведения А. Щусева, основное достоинство которых видится в отсутствии поверхностной стилизации и в том, что они являются результатом глубокой творческой мысли художника. Вместе с тем в эти годы делаются попытки дифференцировать неоклассицизм, отделить в нем национальный ампир от международного классицизма.

Так, тот же М. Цапенко бросает упрек сторонникам «модернистского классицизма» в том, что они «не замечали всего богатства русской национальной архитектуры», и расценивает это как «своеобразное проявление в архитектуре платформы «западников», отрицающих значение русской культуры и сводивших ее на уровень простого подражания культуре западноевропейской», всячески поощряя тот аристократический классицизм на западноевропейский манер, который так охотно и часто воспроизводился на страницах роскошного «журнала: красивой жизни».